Андрей Кураев сравнивает в своем блоге предпочтения Алексия II и Кирилла. «Алексий испытывал не то что стыд, а некоторое внутреннее чувство дискомфорта от декларации митрополита Сергия 1927 года и последующего политического сервилизма патриархийных деятелей».
Он, конечно, не мог называть Сергия предателем или еретиком. Но и считать Сергия «богомудрым святителем» и образцом церковного лидера Алексий тоже не хотел. Позиция Алексия: прошло, забудьте. Мы уже другие.
А вот патриарх Кирилл искренне и убежденно не только повторяет, но и преумножает дифирамбы Сергию. Это уже не защита страшного и в целом бесполезного выбора слабого человека от моралистических обличений, глаголемых уже из зоны безопасности. Это создание иконы, священного прецедента, нормы. Так, мол, и надо служить даже безбожным властям. Никакого нравственного дистанцирования от них. Их радости завсегда наши. <...>
Если земля русская хранится молитвами иже во святых Сергия Страгородского — что-то за нее становится тревожно. Но если патриарх всерьез предложит эту канонизацию — то никто на архиерейском соборе и не вякнет против…
Святитель Всероссийский Сергий Страгородский… А кто его возвел на эту общецерковную свещницу? Богодарованный вождь Иосиф Грозный, его же десница бе в руце Господней. И его тоже пора во святые. Трепещите, либералы!
В эту сторону идем, или я неправ, и яростная апология Сергия нынешним Патриархом это просто психологический поиск самооправданий? Прикрытие себя традицией? Может, это защита не только от внешней критики, но и от внутренней? И это до некоторой степени покаянное движение совести, точнее — реакция на нее, но, значит, и свидетельство о ее настойчивом и живом стуке?
На эти вопросы у меня ответов уже быть не может.
Андрей КУРАЕВ