Папанинцев давно сняли с елки


Наталья ОРЛОВА

Стоит тихонько дунуть, и она наверняка закрутится-завертится на своей тонкой ниточке. Балеринка-старушка. Хотя даже уже и не старушка, а призрак давнего времени. 110 лет назад она украшала собой новогоднюю елку в какой-то петербургской разночинной семье. Для столь преклонного возраста балерина неплохо сохранилась, особенно если учесть, что и сама она, и ее пышная пачка скручены из папиросной бумаги.

Трудно было ожидать от городского архивного комитета такой предновогодней улыбки, даже некоторого хулиганства. Но это все же случилось: чиновники открыли выставку новогодних аксессуаров, сохраняемых в питерских семьях на протяжении всего XX века. Посетителям улыбаются более полусотни дедов морозов. Самый старый – бурая маленькая фигурка из ваты – сделан в 30-х годах прошлого века. Рожи у дедушек совершенно невозможные: косые глаза, красные носы, кошмарные шапки... Но какие же они родные! Все экспонаты – дети своей эпохи: странные и забавные, смешные и откровенно уродливые. Ажурная невесомая балерина 1903 года рождения – пожалуй, единственная вневременная елочная игрушка, трогательная и по-своему чрезвычайно гламурная.

Это сегодня новогодняя елка – предмет праздничного интерьера, пышный и безликий декор. В былые годы у нее было иное предназначение. Елка в семье была подарком, сюрпризом, тайной, которую нужно было разгадывать, внимательно вглядываясь в каждую ветку. Постараешься – обязательно найдешь вкусное или полезное. Крохотные расписные коробочки – почетные гости на выставке. Именно они в начале XX века в изобилии украшали елки. В каждую вкладывался маленький подарок-сюрприз. Чаще всего конфетка.

Кто-то из коллекционеров сохранил настоящую новогоднюю легенду – крашенный серебряной краской грецкий орех. Между прочим, векового возраста. И наконец-то можно рассмотреть «механизм», с помощью которого это историческое чудо крепилось к елке: в шов между половинками скорлупы вбит крохотный гвоздик, к которому и привязана ниточка.

А вот и «взрослая» игрушка пресловутого 1913 года, с которым мы сверяли уровень своего развития в течение как минимум 80 лет: кружечный жетон... С питием не имеет ничего общего. Картонные картинки на ниточке вручали каждому, кто жертвовал деньги на разнообразные общественно значимые дела, так сказать – бросал монетку в кружку. И картинки эти вешали на елку, как бы ведя счет добрым поступкам в уходящем году. «В пользу пострадавшим от неурожая 1912 года». Или «Трезвость – счастье народа».

Первая мировая война принесла иную новогоднюю моду. 1914 год. Художественные артели начали выпуск игрушечных солдатиков на елку: картон, покрытый золотой краской. Война в газетах, на плакатах и на новогодних открытках. И все переполнено навязчивыми символами. «С новым 1915 годом!» На картинке новый год в виде бравого кавалериста с шашкой наголо прогоняет жалкое ободранное существо с надписью «1914» на груди.

Окопные новогодние открытки сегодня должны были бы, наверное, непременно иметь знак «16+». Пышногрудая красотка делает глазки заиндевевшему на морозе усачу с винтовкой:

Дует ветер, как шальной.
Даже кровь немеет.
Но зато приду домой –
Милая согреет.

Такие вот стимулы для солдатиков, чтобы веселее воевали.
Именно в 1914 – 1915 годах, как свидетельствует выставка, родился сюжет новогодней открытки, который потом – уже в советское время – был многократно растиражирован. Женщина с двумя детками пишет письмо мужу на фронт: мы ждем тебя и любим, а ты, дорогой, воюй хорошо и вернись с победой... Пропаганда – всегда пропаганда.

Как петербургским коллекционерам и специалистам архивного комитета удалось оформить ту часть новогодней выставки, которая посвящена 1920 – 1930-м годам, непонятно. В 1928 году елки попали под запрет как показатель мракобесия и религиозности. Соответственно, мало кто хранил «вредные» елочные украшения – во избежание неприятностей. Зато сохранены плакатики-агитки, которые вполне можно назвать антиелочными и антиновогодними открытками. Например, на плакате диалог покупателя с продавцом елок, претендующий, очевидно, на право называться анекдотом:

«– Эй, дядя, что стоит этот религиозный предрассудок?
– Пять без лишнего!
– Да ты бога побойся!
– Бога нету. А меньше пятерки никак нельзя».

Вторая половина 30-х годов прошлого столетия – новогодний ренессанс и расцвет ватно-игрушечного дела. В Ленинграде на Мариинской линии Апраксина двора открывается «Изокультартель», которая производит (цитата с этикетки) «игрушки елочные, куклы, игры, художественные барельефы вождей и писателей». И производит, надо отметить, в изобилии. Никогда до того, да и после того, для украшения елок не делалось столько простых фигурок: школьница с портфелем (сама ватная, портфель бумажный), девица в модном пальто-размахайке, мужик-прохожий, закутанный в шарф, малыши на санках, барышня в капоре, разнообразное зверье, одетое по-человечески... Как будто компания скульпторов настолько соскучилась по творческому процессу, что принялась реализовывать себя... в вате.

Ватной была, похоже, и первая сугубо советская елочная игрушка, посвященная экспедиции Папанина и открытию дрейфующей станции «Северный полюс-1» в 1937 году: «льдина» размером с крышку для пол-литровой банки, две палатки и красный флаг на флагштоке. Сколько же нужно бережливости и аккуратности, чтобы сохранить это хрупкое сооружение, позволив посетителям выставки через 76 лет увидеть это чудо истории! А ведь такие фигурки, как и кружечные жетоны, можно считать новогодним отчетом о свершенных в минувшем году добрых делах. Только масштаб иной.

Елочные украшения времен Великой Отечественной войны, конечно, тоже представлены на выставке. Игрушки 1941 – 1942 годов – бабочки и цветочки из тонкой металлической стружки – отходов производства завода «Москабель». Их вид вызывает скорее тоску и слезы, нежели хоть сколько-нибудь праздничное настроение. А в 1943-м – настоящий взрыв новогоднего креатива. Московский электроламповый завод – вот молодцы! – придумал делать елочные украшения из стеклянных заготовок для простых лампочек. Ярко разрисованные цветами и орнаментами, они вполне составят конкуренцию и современным шарам.

А вот в послевоенные годы, похоже, было не до массового производства елочных игрушек: до 60-х годов прошлого столетия – скукота-пустота, все больше бумажные гирлянды «сделай сам».

Позже забрезжило то, что потом было названо элитарностью. Редкие – и дорогие даже по советским меркам – наборы, которые теперь стали предметом профессионального коллекционирования, в 1950-е годы были штучным товаром. Набор «Чиполлино» из 12 предметов (синьор Помидор, принц Лимон и прочая публика) – ну совсем как сервиз на 12 персон. Каждая фигурка произведение искусства. Набор очень органично смотрится в витрине на выставке. А вот на елке, вокруг которой носятся дети и коты, его трудно представить.

Примета времени – елка-малышка с игрушками-малышками. Эдакий пластиковый уродец 30-сантиметрового роста. Такие существуют и по сей день. И пусть существуют и сохраняются в дальнейшем, ибо елка эта – символ эпохи строительства домов первых массовых серий. Только такая малышка и могла, не мешая обычному течению жизни, украсить квартиру советского человека, живущего в «хрущевке».

Последующие десятилетия оставили иной след в коллекциях. Все больше анекдотичный. Из всего того, что представлено на выставке, особое внимание привлекает открытка «С новым 1976 годом!»: Дед Мороз, подозрительно похожий на Леонида Ильича Брежнева, демонстрирует листок с надписью «13-я зарплата». Бывшие советские граждане наверняка еще помнят этот славный исторический подарок.
 

ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
 

 
По теме
В Петербурге прошел VII Всероссийский конкурс ораторского искусства имени А. Ф. Кони | ФОТО предоставлено организаторами - С.-Петербургские ведомости Речи Анатолия Кони, Романа Руденко, Федора Плевако, Леонида Ячелина, других выдающихся российских юристов и государственных деятелей звучали 21 марта 2024 года в тронном зале исторического здания Главного управления Миню
С.-Петербургские ведомости