Новую версию, спустя сорок лет после первой премьеры снова делает главный режиссер театра Николай Беляк. Тогда он был выпускником Щукинского училища и этот спектакль стал его дипломной работой. Сыграли его всего шесть раз (последний раз в начале перестройки), в том же Доме архитектора (Особняк Половцова) на Большой Морской, 52, где 31 октября 2017 года прошла премьера.
И хотя времена были другими – сегодня на те же вечные пушкинские вопросы театр отвечает совсем иначе, структура и композиция спектакля остались прежними. Текст миниатюры повторяется несколько раз, и каждый раз, по замыслу режиссера играется по-разному. На этих повторах и строится сюжет.
…Вот у камина Фауст и Мефистофель неторопливо произносят пушкинский текст. По словам Беляка, раньше в камине горел живой огонь и именно он становился основным действующим лицом сцены. Но разрешения зажечь камин театр не получил, иначе впечатление от сцены – а может быть, и от самого спектакля – было бы иным.
…Второй раз актёры произносят текст, примеряя на себя разные роли и костюмы. Вот Фауст кладёт голову на плаху, а Мефистофель в маске палача замахивается топором; а вот уже Фауст в картонной короне приказывает Мефистофелю, напялившему на себя шутовской колпак: «Найди мне способ как-нибудь рассеяться!», чтобы через несколько минут в образе грешника исповедаться бесу, надевшему костюм священника.
…В сцене, когда артисты, бродят в темноте с колокольчиками меж зрителей, они будто меняются ролями. А после, у освещённых окон, кажется, что это их тени ведут всё тот же диалог.
…Есть Мефистофель, который грубо приводит в чувство пьяного Фауста. Тот плачет и кается, но протрезвев, понимает, что с ним происходит.
…«На хорах», над головами зрителей, перекрикивая шум воображаемого моря, артисты в последний раз полностью произносят стихи Пушкина. А чуть позже, уже внизу, артисты переоденутся в обычную одежду и на полуслове уйдут из зала, оставив зрителей одних.
Несмотря на некоторые недоработки, спектакль производит впечатление. И хотя то, что было открытием почти полвека назад, сегодня стало модой – «бродилки» и приманки для тех, кто не способен удерживать внимание два часа кряду, очевидно, что
восстановление спектакля – поиск не славы («Мирская честь бессмысленна, как сон», – говорит Фауст), а новых ответов на «вечные» вопросы.Концепция Интерьерного театра родилась сорок лет назад, когда пушкинский текст был впервые прочитан в непривычном для советского театра формате – не со сцены, а в архитектурных интерьерах. Сегодня Фауст и Мефистофель снова спорят в особняке Половцева, пережившем и революцию, и «причуды» советской власти, и голод перестройки, и сытость двухтысячных, и бездуховность, как многим кажется, эпохи «селфи». Если авторы спектакля «Сцена из Фауста» смогут полностью реализовать задуманное, он переживёт еще немало эпох.